Это дерево много повидало на своём веку. Около него признавались в любви, в его тени прятались от палящего солнца. Утомлённые путники садились под его ветвями, предаваясь мечтаниям о дальних странах или тоске по дому. В нём кипела жизнь – в его ветвях было свито гнездо, где вылупилось ни одно поколение птенцов; его листьями и корой питалось невообразимое количество всяческих букашек…
Однажды пришли какие-то люди и срубили его. Безжалостно отбросив уже ненужные ветви, они вырубили из него большой крест. Дерево, которое несло жизнь, теперь стало орудием казни.
Вдруг тяжесть всех беззаконий человечества навалилось на него в одном израненном теле. Когда-то живое, оно стало олицетворением самой смерти - Человек, висящий на нём умирал, а вместе с ним умирали болезни, грехи, депрессии, горечи, обиды и разочарования. Сухое дерево жадно впитывало в себя кровь этого Человека, добровольно отдавшего себя на истязание…
… Прошло 2000 лет. С тех пор, это дерево вошло в историю. В память о нём люди стали делать большие кресты и маленькие крестики. Некоторые украшали их золотом, драгоценными камнями, ставили на почётное в доме, на зданиях, одевали их на шею, расшивали ими одежду.
Когда-то пропитанный кровью и потом кусок дерева изменил историю человечества. Что с ним делаешь ты?
Комментарий автора: было ранее опубликовано моим другом на этом же сайте.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
